![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
silent_gluk2023-06-04 05:55 am
Тьмускорпионская новость
А.Величко, Фагоцит. За себя и за того парня
"В чем-то я, кстати, живу лучше, чем герои Стругацких и Ефремова в коммунистическом будущем. Те, чтобы пообщаться, шли в будки видеосвязи, это вроде уже почти забытых телефонных, только с экраном. А я могу достать смартфон и говорить с кем угодно с показом своей небритой и вообще не фотогеничной физии. Просто это почти никому не нужно, поэтому такой режим редко используется, но вообще-то он доступен каждому."
"Тем временем во ВНИИ-100 сделали эскизный проект лунохода. В отличие от коллеги из антоновского прошлого, этот был четырехколесным и имел форму не ночного горшка, а прямоугольного ящика. Солнечные батареи раскладывались сверху на все четыре стороны. Места крепления манипуляторов находились посередине, так что эти руки могли разворачиваться как вперед, так и назад. Правда, мое предложение сделать их на электрических сервоприводах понимания среди инженеров не встретило. Мне сказали, что тут лучше подойдет гидравлика, в проектировании которой у них уже есть немалый опыт. А в качестве мотора для гидронасоса можно использовать такой же движок, как и для колес. Кроме всего прочего, такая конструкция позволит сделать манипуляторы настолько мощными, что при их помощи луноход сможет выбираться из ям, как вездеход «Мальчик» из повести Стругацких «Страна багровых туч». Против такого аргумента я, естественно, возражать не стал, хотя в гидравлическом варианте манипуляторы получались на полкило тяжелее каждый. Более того, пообещал поддержать в верхах предложение коллектива ВНИИ назвать луноход именно «Мальчиком»."
"Ну, а в начале декабря Ефремов сообщил, что скоро к нему в гости приезжают братья Стругацкие, которые с интересом относятся к перспективе знакомства с одним из творцов советской космической техники.
– Под этим творцом, естественно, подразумеваетесь вы, – уточнил Иван Антонович.
– Вера тоже творец.
– Неужели? Не знал.
– Да, видели бы вы, что под ее управлением вытворяет луноход! Недавно он вообще твист танцевал.
– Хорошо, приезжайте с Верой.
Когда я сообщил невесте, что на днях повезу ее знакомиться с авторами «Страны багровых туч» и «Понедельник начинается в субботу», она открыла было рот, но потом на всякий случай уточнила:
– Сейчас-то можно потихоньку завопить «ура»? Джулька не против, а больше никого в квартире нет.
– Да верещи сколько хочешь, мне это совершенно не мешает. Можешь еще попрыгать от радости, это у тебя хорошо получается. Даже лучше, чем в детстве."
"Мы направлялись к Ефремовым, где сегодня должны были быть еще и Стругацкие. А я перед визитом съездил в институт, там у меня были дела. Вера подсела ко мне на обратном пути рядом с магазином «Лейпциг»."
"Когда мы приехали на улицу Губкина, Стругацких там еще не было, и я, воспользовавшись телефоном, быстро, качественно и с чувством настучал Семичастному про номенклатурного хама. Ефремов поначалу слушал неодобрительно, но потом, вникнув в детали, согласился:
– Да, пожалуй, вы правы. Перевоспитывать таких уже поздно, но теперь пусть хоть опасается строить из себя барина, дабы вновь невзначай не нарваться на сотрудника конторы. А набить такому морду, так потом вони не оберешься.
Стругацкие пришли примерно через полчаса после нас, как раз к тому моменту, когда стол был накрыт. По нынешним временам он буквально ломился от деликатесов.
На самом видном месте стояла бутылка коньяка «Аист». Скворцов по вполне понятным причинам сказать по этому поводу не мог ничего, зато Антонов, порывшись в давешних воспоминаниях, еще до перестройки и обретения паранормальных способностей, вспомнил, как он с него блевал. Мол, пойло еще то, хуже него был только «Солнцедар» и какая-то египетская мерзость, название которой он уже забыл. Впрочем, Иван Антонович утверждал, что это очень приличный коньяк, достать который не так уж просто.
Надо сказать, что отношение к Ефремову властей, в том числе и местных, а также писательских, в последнее время заметно изменилось. Не очень понятно, почему люди решили, что он стал вхож на самые верхи, с Косыгиным они встречались всего раза три-четыре, но факт был налицо. Чиновники, особенно мелкие, старались угодить Ивану Антоновичу, а ведь именно от мелких может зависеть довольно много. В общем, продуктовые заказы Ефремовы теперь получали регулярно. А я еще привез черной икры, Антонов потом сам купит в «Рыбе» сколько ему надо.
Ефремов представил нас друг другу. Братья с интересом разглядывали меня – похоже, их смущал мой возраст. Мол, нам обещали одного из ведущих разработчиков, а это что за юноша? И уж тем более что за девчонка рядом.
Такая реакция была вполне ожидаемой, поэтому я дополнил Ивана Антоновича:
– Вера – ведущий пилот группы управления роботами. Именно им предстоит осваивать дальний космос, человеку туда пока еще рановато. А я – заместитель директора научно-исследовательского института «Мечта» по науке.
Похоже, Косыгин был прав, настояв на том, чтобы я стал замом директора, а не завлабом, прикинул я, пронаблюдав за реакцией братьев. Потому что зав-лаб – он немалая шишка только в академических институтах, а в отраслевых это что-то среднее между начальником цеха на производстве и заведующим вольером в зоопарке. Зато зам – он и в Африке зам.
Кстати, Борис Стругацкий выглядел ничуть не старше меня. Зато Аркадий смотрелся даже несколько старше своих сорока лет. Так вот, Борис, с немалым удивлением выслушав мое представление, обратился к Вере:
– А вы нам не расскажете, как пилотируются роботы – или это секрет?
– Конечно, секрет, – солидно кивнула Вера, – поэтому я вам рассказывать почти ничего не буду. Зато могу показать. Вот, смотрите.
Вера выложила на стол пачку цветных фото, на которых были изображены луноходы, катающиеся по кучам кирпичей, вытягивающие друг друга из ям-ловушек, а потом гуськом покидающие испытательный полигон в актовом зале.
– У нас даже кино есть! – похвасталась Вера после того, как фотографии были рассмотрены и возвращены ей. – Цветное, но, к сожалению, немое.
– А чего там слушать, – не понял Аркадий. – Они что, могут общаться голосом?
– Конечно. Сейчас у них звуковая аппаратура с динамиками, а перед полетом она будет заменена на радиостанции таких же габаритов и веса. Наши луноходы умные, особенно двойка, и говорят… э-э-э… Вить, я опять забыла как.
– Идеологически выдержанно, – подсказал я. – Иван Антонович, у вас все готово? Тогда тушите свет, и начинаем смотреть кино.
Фильм произвел более сильное впечатление, чем фото. Все-таки подвижную технику надо рассматривать именно в движении, статичные снимки такого впечатления не производят. Теперь оба брата смотрели на Веру с искренним уважением и называли Верой Михайловной, отчего она даже немного стеснялась.
– Наверное, названия ваших роботов секретны, – предположил Борис.
– Технические, что записаны в документации – конечно. Но неофициальные – нет. Роботы-рабочие называются «Мальчик-1» и «Мальчик-2», самоходная лаборатория – «Доцент».
– Постойте, «Мальчик» – это… – наконец начало доходить до Аркадия.
– Ну да, в честь вашего вездехода из «Страны багровых туч». Правда, похожи? Кроме разве что размеров и формы, она у наших «Мальчиков» не обтекаемая, потому что это им не нужно.
– Так вы читали «Страну»? А что-нибудь еще?
– Все ваши произведения, – заверил я.
– Товарищи, утка стынет, буженина заветривается, – забеспокоилась Таисия, – может, продолжим беседу за столом? Раз уж кино кончилось.
– Точно, и коньяк выдыхается, – потер руки Ефремов. – Прошу к столу.
Поначалу все отдали должное закускам и напиткам, но ближе к десерту беседа продолжилась, сместившись в область литературы.
– Интересно, – заметил я, – за одним столом собрались все писатели СССР, сумевшие хоть сколько-нибудь убедительно изобразить коммунизм. Остальные или не пытались, или пытались, но у них ничего не вышло.
– А у нас, значит, вышло? – вроде как не поверил Аркадий.
– Да, во многом из-за нестандартного подхода. Коммунизм вообще-то подразумевает, что люди стали иными, по-другому он не получится. Ну, а у вас они те же самые, что сейчас, только совсем немного получше.
– И что?
– Все бы хорошо, но ваш коммунизм – это общество дилетантов. Все что-то с энтузиазмом делают, но никто в делаемом не разбирается и разбираться не хочет. Ладно, что в новелле из «Полдня» инженер и двое ученых не смогли отличить кухонный комбайн от стиральной машины и даже не подозревали, что перед включением незнакомого прибора вообще-то не помешает почитать инструкцию. Это юмористический рассказ, все в пределах жанра.
– Вить, – вмешалась Вера, – расскажи про «Радугу». У тебя хорошо получается, я так не смогу.
– Попробую, – кивнул я, – вот только мой рассказ может не совсем понравиться авторам.
– Ничего, умные критические отзывы даже интереснее хвалебных, а говорить глупости вы явно не будете, так что будьте добры.
– Хорошо. Итак, Вера недавно прочитала «Далекую радугу». Не спорю, вещь у вас получилась сильная. Дочитав до конца, моя невеста заплакала, а потом сквозь слезы спросила – почему так получилось? И я ответил то, что думаю – исключительно по авторскому произволу. По уму все было бы совсем не так.
Не могло быть ни одного ребенка и даже взрослого туриста на планете-полигоне, где проводятся опасные эксперименты! А что их опасность всем известна, из текста видно совершенно ясно. Это ведь была не первая и даже не десятая Волна. Ну да, предыдущие были слабее. Но что, ни у одного идиота не хватило мозгов задать вопрос – а что будет, если очередная вдруг окажется сильнее предыдущих? Так почти не бывает даже при нашем далеко не идеальном социализме, и уж тем более не должно быть на более высокой стадии развития.
Итак, с детьми мы закончили. Идем дальше. Для защиты от Волны используются машины – «Харибды». И все. Ни резерва, ни более мощных защитных средств нет, хотя прямо-таки напрашиваются более емкие стационарные поглотители на последней линии обороны. А у вас – если передвижные не справляются, остается только заворачиваться в простыню и ползти на кладбище. Что вам и удалось блестяще изобразить.
Хорошо, «Харибды» погорели, ничего другого нет, две Волны бодро прут с полюсов к экватору. Самое время начинать эвакуацию. И что? На планете всего один корабль, способный от нее оторваться! К тому же для эвакуации совершенно не приспособленный. Где орбитальные станции с вместимостью на все население планеты плюс запас? Где челноки ближнего радиуса для быстрой доставки людей на эти станции? Ничего нет, не было и не будет. Почему не будет? Да потому, что на протяжении всей повести ни один персонаж не задал самый логичный вопрос – а кто за это все ответит? Кого будут судить и впаяют максимальные сроки за развернувшуюся трагедию? А раз таких вопросов не было, как и виновных, то, значит, подобные вещи станут повторяться с пугающей регулярностью.
Кстати, все здесь присутствующие относятся к нашим нынешним властям с изрядной долей скепсиса. И что было бы, руководи исследованиями на Радуге тот же Шелепин? Да хоть Брежнев. Так вот, ваши ученые непрерывно жаловались бы, что начальство их задолбало регулярными придирками, запретами того, этого и еще вон того под предлогом нарушения техники безопасности. Но зато, как только мощная Волна сожгла бы первые «Харибды», в дело сразу включились бы машины из резерва первой очереди, а второй, третьей и стационарным установкам была бы объявлена нулевая готовность. И челноки уже прогревали бы стартовые двигатели – правда, не все. Вдруг выяснилось бы, что некоторые не заводятся, хотя по документам они проходили проверки каждый месяц, а с каких-то неустановленные личности сперли и загнали налево навигационное оборудование, так что лететь-то они вроде могут, но вот куда – это уже вопрос. Но ничего, у нас народ неприхотливый, набились бы, как сельди в бочки, и все улетели бы. А отдельные герои на неисправных челноках и с такой-то матерью даже ухитрились бы вывезти особо ценное оборудование. Ну, а потом, естественно, было бы наказание невиновных и награждение непричастных. И мне почему-то такая картина при всех ее недостатках импонирует больше, чем описанная вами.
– Да уж, – вздохнул Аркадий, – не оставили вы от нашей вещи камня на камне. Вот теперь я верю, что вы действительно не только успешный изобретатель, но и руководите коллективом. Чувствуется определенный стиль.
Если это комплимент, то довольно сомнительный, подумал я. Антонов же при этих словах обидно заржал – ага, огромным коллективом из целых пяти человек! Хотя нет, шести, секретаршу забыл.
– Еще двух стажеров и Веру, – напомнил я. – И вообще, что бы ты понимал в литературе! Небось там у себя даже книги про попаданцев считаешь художественными произведениями, так что здесь тебе не там, я с твоим мнением не согласен.
Борис же решил уточнить:
– Скажите, а почему вы называете малые космические корабли челноками?
– Да потому, что их задачей будет только доставка людей и грузов с орбиты и на орбиту. Туда-сюда, туда-сюда, как челнок.
– Вы мне, конечно, не ответите, – это уже Аркадий. – Но по вашим словам можно догадаться, что такие устройства уже разрабатываются.
– Туда-сюда ерзает не только челнок, – снова влез Антонов, но я его сомнительную подсказку проигнорировал, ответив старшему брату:
– Догадывайтесь на здоровье, только, пожалуйста, во всеуслышание о своих догадках не объявляйте. Впрочем, если хотите поближе познакомиться с одним интересным и обаятельным человеком, его зовут Владимир Ефимович Семичастный, можете объявить.
– Хорошо, «Далекая радуга» вам не нравится. А есть то, что у вас отторжения не вызывает?
– Вы не совсем правы, она мне нравится. Несмотря на странные исходные посылки, вам удалось написать ее так, что, читая первый раз, я вообще не мог оторваться. Вот где-то прочтения с третьего-четвертого уже начали оформляться вопросы. Но, конечно, самое сильное из написанного вами на сегодняшний день – это «Хищные вещи века». Произведение буквально провидческое. Именно такое будущее, как мне кажется, с вероятностью более девяноста процентов и может ждать человечество. Причем в нем есть немало весьма привлекательных черт! Ведь человек там свободен. Хочешь – жри, хочешь – пей, хочешь – балуйся наркотиками. Но, с другой стороны, никто не мешает учиться, творить, бороться за счастье человечества. Вот только появление людей, желающих всего этого, в таком обществе возможно в основном со стороны. То, что они вырастут там, маловероятно. Вам удалось подметить и описать одну из главных засад на пути к социальному прогрессу. С одной стороны, для него необходимо изобилие материальных благ. А с другой – это изобилие с большей вероятностью приведет к деградации членов упомянутого общества, чем к их духовному прогрессу. И как это противоречие разрешить, никто, по-моему, пока не знает.
– Вить, – снова вмешался Антонов, – когда спустишься с сияющих высот, обрати внимание, как на тебя смотрит Вера. И как Аркадий, на Бориса можешь не смотреть. Тебе это ничего не напоминает?
А ведь он прав, подумал я, когда старший брат перед уходом, оглянувшись и убедившись, что нас вроде никто не слышит, поинтересовался:
– Виктор, а вам не страшно за вашу… Киру?
– Можно, я ему отвечу? – хмыкнул Антонов.
– Давай.
Несколько секунд на смену личины, и вот он уже объясняет Аркадию:
– Опасения, конечно, есть. Но у меня все же и воспитание не такое, как у вашего героя, и понятия о жизненных ценностях несколько иные, да и возраст тоже не такой уж юный, было время избавиться от избыточного гуманизма. В общем, я им не Румата, в случае чего буду работать на опережение. И, главное, они это прекрасно понимают."
"– Телевизоры пока есть далеко не у всех. И вещание отнюдь не по всей территории Союза, причем быстро ситуацию не выправить. Поэтому я предлагаю заранее подумать о фильмах. Сначала – короткие документальные, потом чуть подлиннее и уже документально-художественные, ну, а со временем дело может дойти и до полноценной высокохудожественной картины.
– С твоими луноходами в главных ролях? Драма там, трагедия, шекспировские страсти?
– А почему нет? Впрочем, тут главное, чтобы сценаристы были талантливые. И режиссер тоже. Можно, например, поговорить со Стругацкими, но это пока не горит."
Спасибо за помощь ЖЖ-юзеру snowman_fedya.
"В чем-то я, кстати, живу лучше, чем герои Стругацких и Ефремова в коммунистическом будущем. Те, чтобы пообщаться, шли в будки видеосвязи, это вроде уже почти забытых телефонных, только с экраном. А я могу достать смартфон и говорить с кем угодно с показом своей небритой и вообще не фотогеничной физии. Просто это почти никому не нужно, поэтому такой режим редко используется, но вообще-то он доступен каждому."
"Тем временем во ВНИИ-100 сделали эскизный проект лунохода. В отличие от коллеги из антоновского прошлого, этот был четырехколесным и имел форму не ночного горшка, а прямоугольного ящика. Солнечные батареи раскладывались сверху на все четыре стороны. Места крепления манипуляторов находились посередине, так что эти руки могли разворачиваться как вперед, так и назад. Правда, мое предложение сделать их на электрических сервоприводах понимания среди инженеров не встретило. Мне сказали, что тут лучше подойдет гидравлика, в проектировании которой у них уже есть немалый опыт. А в качестве мотора для гидронасоса можно использовать такой же движок, как и для колес. Кроме всего прочего, такая конструкция позволит сделать манипуляторы настолько мощными, что при их помощи луноход сможет выбираться из ям, как вездеход «Мальчик» из повести Стругацких «Страна багровых туч». Против такого аргумента я, естественно, возражать не стал, хотя в гидравлическом варианте манипуляторы получались на полкило тяжелее каждый. Более того, пообещал поддержать в верхах предложение коллектива ВНИИ назвать луноход именно «Мальчиком»."
"Ну, а в начале декабря Ефремов сообщил, что скоро к нему в гости приезжают братья Стругацкие, которые с интересом относятся к перспективе знакомства с одним из творцов советской космической техники.
– Под этим творцом, естественно, подразумеваетесь вы, – уточнил Иван Антонович.
– Вера тоже творец.
– Неужели? Не знал.
– Да, видели бы вы, что под ее управлением вытворяет луноход! Недавно он вообще твист танцевал.
– Хорошо, приезжайте с Верой.
Когда я сообщил невесте, что на днях повезу ее знакомиться с авторами «Страны багровых туч» и «Понедельник начинается в субботу», она открыла было рот, но потом на всякий случай уточнила:
– Сейчас-то можно потихоньку завопить «ура»? Джулька не против, а больше никого в квартире нет.
– Да верещи сколько хочешь, мне это совершенно не мешает. Можешь еще попрыгать от радости, это у тебя хорошо получается. Даже лучше, чем в детстве."
"Мы направлялись к Ефремовым, где сегодня должны были быть еще и Стругацкие. А я перед визитом съездил в институт, там у меня были дела. Вера подсела ко мне на обратном пути рядом с магазином «Лейпциг»."
"Когда мы приехали на улицу Губкина, Стругацких там еще не было, и я, воспользовавшись телефоном, быстро, качественно и с чувством настучал Семичастному про номенклатурного хама. Ефремов поначалу слушал неодобрительно, но потом, вникнув в детали, согласился:
– Да, пожалуй, вы правы. Перевоспитывать таких уже поздно, но теперь пусть хоть опасается строить из себя барина, дабы вновь невзначай не нарваться на сотрудника конторы. А набить такому морду, так потом вони не оберешься.
Стругацкие пришли примерно через полчаса после нас, как раз к тому моменту, когда стол был накрыт. По нынешним временам он буквально ломился от деликатесов.
На самом видном месте стояла бутылка коньяка «Аист». Скворцов по вполне понятным причинам сказать по этому поводу не мог ничего, зато Антонов, порывшись в давешних воспоминаниях, еще до перестройки и обретения паранормальных способностей, вспомнил, как он с него блевал. Мол, пойло еще то, хуже него был только «Солнцедар» и какая-то египетская мерзость, название которой он уже забыл. Впрочем, Иван Антонович утверждал, что это очень приличный коньяк, достать который не так уж просто.
Надо сказать, что отношение к Ефремову властей, в том числе и местных, а также писательских, в последнее время заметно изменилось. Не очень понятно, почему люди решили, что он стал вхож на самые верхи, с Косыгиным они встречались всего раза три-четыре, но факт был налицо. Чиновники, особенно мелкие, старались угодить Ивану Антоновичу, а ведь именно от мелких может зависеть довольно много. В общем, продуктовые заказы Ефремовы теперь получали регулярно. А я еще привез черной икры, Антонов потом сам купит в «Рыбе» сколько ему надо.
Ефремов представил нас друг другу. Братья с интересом разглядывали меня – похоже, их смущал мой возраст. Мол, нам обещали одного из ведущих разработчиков, а это что за юноша? И уж тем более что за девчонка рядом.
Такая реакция была вполне ожидаемой, поэтому я дополнил Ивана Антоновича:
– Вера – ведущий пилот группы управления роботами. Именно им предстоит осваивать дальний космос, человеку туда пока еще рановато. А я – заместитель директора научно-исследовательского института «Мечта» по науке.
Похоже, Косыгин был прав, настояв на том, чтобы я стал замом директора, а не завлабом, прикинул я, пронаблюдав за реакцией братьев. Потому что зав-лаб – он немалая шишка только в академических институтах, а в отраслевых это что-то среднее между начальником цеха на производстве и заведующим вольером в зоопарке. Зато зам – он и в Африке зам.
Кстати, Борис Стругацкий выглядел ничуть не старше меня. Зато Аркадий смотрелся даже несколько старше своих сорока лет. Так вот, Борис, с немалым удивлением выслушав мое представление, обратился к Вере:
– А вы нам не расскажете, как пилотируются роботы – или это секрет?
– Конечно, секрет, – солидно кивнула Вера, – поэтому я вам рассказывать почти ничего не буду. Зато могу показать. Вот, смотрите.
Вера выложила на стол пачку цветных фото, на которых были изображены луноходы, катающиеся по кучам кирпичей, вытягивающие друг друга из ям-ловушек, а потом гуськом покидающие испытательный полигон в актовом зале.
– У нас даже кино есть! – похвасталась Вера после того, как фотографии были рассмотрены и возвращены ей. – Цветное, но, к сожалению, немое.
– А чего там слушать, – не понял Аркадий. – Они что, могут общаться голосом?
– Конечно. Сейчас у них звуковая аппаратура с динамиками, а перед полетом она будет заменена на радиостанции таких же габаритов и веса. Наши луноходы умные, особенно двойка, и говорят… э-э-э… Вить, я опять забыла как.
– Идеологически выдержанно, – подсказал я. – Иван Антонович, у вас все готово? Тогда тушите свет, и начинаем смотреть кино.
Фильм произвел более сильное впечатление, чем фото. Все-таки подвижную технику надо рассматривать именно в движении, статичные снимки такого впечатления не производят. Теперь оба брата смотрели на Веру с искренним уважением и называли Верой Михайловной, отчего она даже немного стеснялась.
– Наверное, названия ваших роботов секретны, – предположил Борис.
– Технические, что записаны в документации – конечно. Но неофициальные – нет. Роботы-рабочие называются «Мальчик-1» и «Мальчик-2», самоходная лаборатория – «Доцент».
– Постойте, «Мальчик» – это… – наконец начало доходить до Аркадия.
– Ну да, в честь вашего вездехода из «Страны багровых туч». Правда, похожи? Кроме разве что размеров и формы, она у наших «Мальчиков» не обтекаемая, потому что это им не нужно.
– Так вы читали «Страну»? А что-нибудь еще?
– Все ваши произведения, – заверил я.
– Товарищи, утка стынет, буженина заветривается, – забеспокоилась Таисия, – может, продолжим беседу за столом? Раз уж кино кончилось.
– Точно, и коньяк выдыхается, – потер руки Ефремов. – Прошу к столу.
Поначалу все отдали должное закускам и напиткам, но ближе к десерту беседа продолжилась, сместившись в область литературы.
– Интересно, – заметил я, – за одним столом собрались все писатели СССР, сумевшие хоть сколько-нибудь убедительно изобразить коммунизм. Остальные или не пытались, или пытались, но у них ничего не вышло.
– А у нас, значит, вышло? – вроде как не поверил Аркадий.
– Да, во многом из-за нестандартного подхода. Коммунизм вообще-то подразумевает, что люди стали иными, по-другому он не получится. Ну, а у вас они те же самые, что сейчас, только совсем немного получше.
– И что?
– Все бы хорошо, но ваш коммунизм – это общество дилетантов. Все что-то с энтузиазмом делают, но никто в делаемом не разбирается и разбираться не хочет. Ладно, что в новелле из «Полдня» инженер и двое ученых не смогли отличить кухонный комбайн от стиральной машины и даже не подозревали, что перед включением незнакомого прибора вообще-то не помешает почитать инструкцию. Это юмористический рассказ, все в пределах жанра.
– Вить, – вмешалась Вера, – расскажи про «Радугу». У тебя хорошо получается, я так не смогу.
– Попробую, – кивнул я, – вот только мой рассказ может не совсем понравиться авторам.
– Ничего, умные критические отзывы даже интереснее хвалебных, а говорить глупости вы явно не будете, так что будьте добры.
– Хорошо. Итак, Вера недавно прочитала «Далекую радугу». Не спорю, вещь у вас получилась сильная. Дочитав до конца, моя невеста заплакала, а потом сквозь слезы спросила – почему так получилось? И я ответил то, что думаю – исключительно по авторскому произволу. По уму все было бы совсем не так.
Не могло быть ни одного ребенка и даже взрослого туриста на планете-полигоне, где проводятся опасные эксперименты! А что их опасность всем известна, из текста видно совершенно ясно. Это ведь была не первая и даже не десятая Волна. Ну да, предыдущие были слабее. Но что, ни у одного идиота не хватило мозгов задать вопрос – а что будет, если очередная вдруг окажется сильнее предыдущих? Так почти не бывает даже при нашем далеко не идеальном социализме, и уж тем более не должно быть на более высокой стадии развития.
Итак, с детьми мы закончили. Идем дальше. Для защиты от Волны используются машины – «Харибды». И все. Ни резерва, ни более мощных защитных средств нет, хотя прямо-таки напрашиваются более емкие стационарные поглотители на последней линии обороны. А у вас – если передвижные не справляются, остается только заворачиваться в простыню и ползти на кладбище. Что вам и удалось блестяще изобразить.
Хорошо, «Харибды» погорели, ничего другого нет, две Волны бодро прут с полюсов к экватору. Самое время начинать эвакуацию. И что? На планете всего один корабль, способный от нее оторваться! К тому же для эвакуации совершенно не приспособленный. Где орбитальные станции с вместимостью на все население планеты плюс запас? Где челноки ближнего радиуса для быстрой доставки людей на эти станции? Ничего нет, не было и не будет. Почему не будет? Да потому, что на протяжении всей повести ни один персонаж не задал самый логичный вопрос – а кто за это все ответит? Кого будут судить и впаяют максимальные сроки за развернувшуюся трагедию? А раз таких вопросов не было, как и виновных, то, значит, подобные вещи станут повторяться с пугающей регулярностью.
Кстати, все здесь присутствующие относятся к нашим нынешним властям с изрядной долей скепсиса. И что было бы, руководи исследованиями на Радуге тот же Шелепин? Да хоть Брежнев. Так вот, ваши ученые непрерывно жаловались бы, что начальство их задолбало регулярными придирками, запретами того, этого и еще вон того под предлогом нарушения техники безопасности. Но зато, как только мощная Волна сожгла бы первые «Харибды», в дело сразу включились бы машины из резерва первой очереди, а второй, третьей и стационарным установкам была бы объявлена нулевая готовность. И челноки уже прогревали бы стартовые двигатели – правда, не все. Вдруг выяснилось бы, что некоторые не заводятся, хотя по документам они проходили проверки каждый месяц, а с каких-то неустановленные личности сперли и загнали налево навигационное оборудование, так что лететь-то они вроде могут, но вот куда – это уже вопрос. Но ничего, у нас народ неприхотливый, набились бы, как сельди в бочки, и все улетели бы. А отдельные герои на неисправных челноках и с такой-то матерью даже ухитрились бы вывезти особо ценное оборудование. Ну, а потом, естественно, было бы наказание невиновных и награждение непричастных. И мне почему-то такая картина при всех ее недостатках импонирует больше, чем описанная вами.
– Да уж, – вздохнул Аркадий, – не оставили вы от нашей вещи камня на камне. Вот теперь я верю, что вы действительно не только успешный изобретатель, но и руководите коллективом. Чувствуется определенный стиль.
Если это комплимент, то довольно сомнительный, подумал я. Антонов же при этих словах обидно заржал – ага, огромным коллективом из целых пяти человек! Хотя нет, шести, секретаршу забыл.
– Еще двух стажеров и Веру, – напомнил я. – И вообще, что бы ты понимал в литературе! Небось там у себя даже книги про попаданцев считаешь художественными произведениями, так что здесь тебе не там, я с твоим мнением не согласен.
Борис же решил уточнить:
– Скажите, а почему вы называете малые космические корабли челноками?
– Да потому, что их задачей будет только доставка людей и грузов с орбиты и на орбиту. Туда-сюда, туда-сюда, как челнок.
– Вы мне, конечно, не ответите, – это уже Аркадий. – Но по вашим словам можно догадаться, что такие устройства уже разрабатываются.
– Туда-сюда ерзает не только челнок, – снова влез Антонов, но я его сомнительную подсказку проигнорировал, ответив старшему брату:
– Догадывайтесь на здоровье, только, пожалуйста, во всеуслышание о своих догадках не объявляйте. Впрочем, если хотите поближе познакомиться с одним интересным и обаятельным человеком, его зовут Владимир Ефимович Семичастный, можете объявить.
– Хорошо, «Далекая радуга» вам не нравится. А есть то, что у вас отторжения не вызывает?
– Вы не совсем правы, она мне нравится. Несмотря на странные исходные посылки, вам удалось написать ее так, что, читая первый раз, я вообще не мог оторваться. Вот где-то прочтения с третьего-четвертого уже начали оформляться вопросы. Но, конечно, самое сильное из написанного вами на сегодняшний день – это «Хищные вещи века». Произведение буквально провидческое. Именно такое будущее, как мне кажется, с вероятностью более девяноста процентов и может ждать человечество. Причем в нем есть немало весьма привлекательных черт! Ведь человек там свободен. Хочешь – жри, хочешь – пей, хочешь – балуйся наркотиками. Но, с другой стороны, никто не мешает учиться, творить, бороться за счастье человечества. Вот только появление людей, желающих всего этого, в таком обществе возможно в основном со стороны. То, что они вырастут там, маловероятно. Вам удалось подметить и описать одну из главных засад на пути к социальному прогрессу. С одной стороны, для него необходимо изобилие материальных благ. А с другой – это изобилие с большей вероятностью приведет к деградации членов упомянутого общества, чем к их духовному прогрессу. И как это противоречие разрешить, никто, по-моему, пока не знает.
– Вить, – снова вмешался Антонов, – когда спустишься с сияющих высот, обрати внимание, как на тебя смотрит Вера. И как Аркадий, на Бориса можешь не смотреть. Тебе это ничего не напоминает?
А ведь он прав, подумал я, когда старший брат перед уходом, оглянувшись и убедившись, что нас вроде никто не слышит, поинтересовался:
– Виктор, а вам не страшно за вашу… Киру?
– Можно, я ему отвечу? – хмыкнул Антонов.
– Давай.
Несколько секунд на смену личины, и вот он уже объясняет Аркадию:
– Опасения, конечно, есть. Но у меня все же и воспитание не такое, как у вашего героя, и понятия о жизненных ценностях несколько иные, да и возраст тоже не такой уж юный, было время избавиться от избыточного гуманизма. В общем, я им не Румата, в случае чего буду работать на опережение. И, главное, они это прекрасно понимают."
"– Телевизоры пока есть далеко не у всех. И вещание отнюдь не по всей территории Союза, причем быстро ситуацию не выправить. Поэтому я предлагаю заранее подумать о фильмах. Сначала – короткие документальные, потом чуть подлиннее и уже документально-художественные, ну, а со временем дело может дойти и до полноценной высокохудожественной картины.
– С твоими луноходами в главных ролях? Драма там, трагедия, шекспировские страсти?
– А почему нет? Впрочем, тут главное, чтобы сценаристы были талантливые. И режиссер тоже. Можно, например, поговорить со Стругацкими, но это пока не горит."
Спасибо за помощь ЖЖ-юзеру snowman_fedya.