ru_strugackie | Политология будущего. Часть 5. (Reply)

Сим постом мастер Гамбс продолжает перепост отсюда - http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2014/7/10n-pr.html - статьи А.Неклессы "Политология будущего. Стругацкие: футур-текст и российский контекст"

Текст большой, так что на несколько дней его хватит...

АЛЕКСАНДР НЕКЛЕССА
Политология будущего. Стругацкие: футур-текст и российский контекст

Неклесса Александр Иванович
(1949, Москва) — член бюро Научного совета «История мировой культуры» при Президиуме РАН, председатель Комиссии по социальным и культурным проблемам глобализации, руководитель Группы ИНТЕЛРОС - www.intelros.ru.
Живет в Москве.

Катакомбы Мира Полудня (мир заката)

Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины.

Фридрих Ницше

Что если пристальнее вглядеться во внутреннюю механику Мира Полудня? Художественный текст допускает различные подходы к своему анализу. Можно исходить из прочтения, которое предлагается замыслом создателя. А можно рассматривать текст как синтетическое произведение, полагая сознание автора инструментом со-творения opus’а наряду с контекстом — культурными обстоятельствами, идейной матрицей, стилем эпохи. Или прибегнуть к герменевтическим толкованиям — у талантливого сочинения множество интеллектуальных, культурных обертонов.

Можем нырнуть глубже — разбирая не только контекст, но также внутренние голоса творений: подтекст, имеющий самостоятельную картографию и ценность. Полнота компонентов меряется суммой пережитых, преодоленных, не всегда осмысленных озарений, дерзновений, терзаний. Логический же сумбур и разноголосица, диссонанс фрагментов, хронологические провалы, несоответствия — следствие попыток удержания, пусть с неизбежными потерями, оригинального облика визионерской архитектуры возводимых конструкций.

Бог не пишет черновиков, но исцеляет, воплощая результат. Плоть Мира Полудня в чем-то сопоставима с двусмысленным бытием призраков Соляриса. Можно предположить, что художественная плацента — ткань театральной завесы — сплетенные воедино обрывки житейских обстоятельств, дивного сна, внутренней беседы... И по мере обветшания парадного фасада (ср. метаморфозы «красного здания» в «Граде обреченном») несовпадения, искажения, даже ляпы становятся стрелками компаса: инструментом отыскания подлинности, дорогу к которой преграждают заслоны декораций. Прошедший же родовые муки, порой со следами случайной либо преднамеренной травмы, безымянный текст — это предсуществующий автономный организм, по отношению к которому автор не только роженица, но и акушер-транслятор.

Проблематика, волнующая Стругацких, своего рода движитель их творчества — власть и ее проекции. Причем власть не всякая, а невнятная до анонимности, чужая, парадоксальная, бесчеловечная, нечеловеческая. До озверения. Предчувствие уродливых трансформаций «мерзейшей мощи»[39. Название романа Клайва С. Льюиса (Lewis Clive Staples. That Hideous Strength, 1946), заключительной части «Космической трилогии» о генезисе и дилеммах нравственной катастрофы, зреющей в недрах современного общества.] и сопутствующих изменений естества. Отсюда повторяющиеся в зазеркалье столкновения с различными обликами инакости, и еще — проблема платы за разрешение отчаянных обстоятельств. Допустимо ли, чтобы перемены наступали не за счет собственных усилий, а являлись как deus ex machina, извне? Если да, то как к этому относиться? Особенно при неясной природе субъектов перемен.

Одна из центральных фигур цикла — Экселенц, с которым впервые сталкиваемся на страницах «Обитаемого острова»: гибрид постаревшего, умудренного опытом янки при дворе короля Артура и действовавшего из глубины чревоточины таинственного благодетеля других островитян — Немо.

Рудольф Сикорски (или Павел Григорьевич — в первоначальной версии повести) не рядовой прогрессор, он «человек многоопытный, да и отсутствием воображения не страдал»[40. Off-line интервью с Борисом Стругацким «Жук в муравейнике» http://www.rusf.ru/abs/int_t07.htm]. Этот персонаж может быть прочитан и истолкован различным образом в зависимости от стратегии рассуждения и ее ценностных оснований, тем более что Экселенц действует не только во внешнем космосе — он не последняя фигура в архитектонике земной цивилизации. Если следовать хронологии мира Стругацких, еще до миссии на Саракше Сикорски является одним из наиболее влиятельных людей на своей планете — облеченным властью «пастухом бытия» — будучи одновременно членом Мирового Совета и шефом КОМКОНа-2 (т. е. он не только прогрессор, но еще политик и контрразведчик). Что делает его миссию более загадочной, нежели осознавалось авторами. Симптоматично, что Совет галактической безопасности объявляет после известных событий Страну Неизвестных Отцов зоной своего протектората.

Двусмысленность данной персоны («прогрессор — прежде всего, мастер лжи») обнаруживается в ассоциациях, аберрациях, возникающих, в частности, из-за совпадения псевдонима «Странник» с именованием кочующего племени нечеловеческой сверхцивилизации, отмеченной склонностью к вмешательству извне. А еще — она усилена параллелью между одним из прозвищ ставшего ведущим спецслужбистом КОМКОНа-2 Максима Каммерера — «Биг-Баг» («Большой жук») и главным источником страхов «комиссии по контролю научных достижений» («тайной полиции») — концепцией «жука в муравейнике» или, в интерпретации Сикорски, «хорька в курятнике».

Подсознание писателей наделяет образ руководителя службы безопасности Земли, куратора наиболее секретных проектов, прошедшего «через сумерки морали»[41. Стругацкий А., Стругацкий Б. Жук в муравейнике.], флером амбивалентности, создавая персонаж «запуганный и сам всех запугавший»[42. Off-line интервью c Борисом Стругацким: «Жук в муравейнике» http://www.rusf.ru/abs/int_t07.htm], но объединивший при этом неясные страхи с прагматикой действия («синдром Сикорски»), активно воплощая собственные кошмары. Пропитываясь ими, Экселенц — принадлежащий к касте «лиц с самым высоким уровнем социальной ответственности»[43. Стругацкий А., Стругацкий Б. Жук в муравейнике. — В сб.: Белый камень Эрдени. Л., «Лениздат», 1982.] — приходит к мысли о необходимости и оправданности практически любых крайних мер в качестве превентивных акций («доктрина нанесения первого удара»). В общем, «всякое общество, создавшее внутри себя тайную полицию, неизбежно будет убивать (время от времени) ни в чем не повинных своих граждан».

Так обнаруживаются ранее скрытые от читателя аспекты мира XXII века, определяемого уже как «дикий мир», где проводятся «строго засекреченные маневры» и «операции (спецслужб), о которых знали буквально единицы», а «миллионы людей, принимавших… участие, даже не подозревали об этом». Следствие подобных откровений — крах благостного образа Мира Полудня, приоткрывающий его изнанку: все тот же знакомый и лукавый массаракш. Свои тараканы и свои отцы обнаружились уже на Земле.

В результате история, изложенная Стругацкими в ее, так сказать, официальной версии, может быть перечитана под другим углом, наполняясь смыслами в стилистике «Секретных материалов». К примеру, алогичность событий, то и дело возникающая в произведениях, может быть объяснена действиями «жуков» и «странников» некоего КОМКОНа-икс, в котором проросли посеянные безблагодатной паранойей побеги. И осуществляющего свои операции по искоренению «запрещенных направлений исследований», «негативных версий развития» уже из постчеловеческого будущего. Причем действуя как в мире наших дней («За миллиард лет до конца света»), так и в мире XXII века, для которого загадочное племя Странников, возможно, есть КОМКОН-3,4,5… plus ultra.

Земля, ее история, ситуации оказываются чужим текстом, аморфным, нелинейным тестом, экспериментальной площадкой.