Переадресуя вопрос

[rotbar]

Михаилу Харитонову, однажды был задан вопрос:

- У Стругацких, в "Волнах", в разговоре Тойво с женой о внезапной гениальности - "Содди - великий исповедник". Какова, по Вашему, социальная функция исповедника в мире Полдня?

Харитонов, ответа на вопрос не нашел, в том числе и у авторов:

-Я даже пытался найти ответ Бориса Стругацкого (в его старой гостевой). Вопрос нашёл (кто-то его задавал), ответ - увы.

Посему, считаю обоснованным, переадресовать вопрос сообществу: кого-же, и по какому поводу, в мире Полудня, мог исповедовать Бартоломью Содди? Или сам каялся за весь белый свет, как в копеечку?

Ваши мнения- в комменты!

Comments

[brothe7far]

А если вспомнить качественные фанфики, то у Лазарчука есть рассказ "Сентиментальное путешествие на двухместной машине времени" о человеке, подхватившем "генное бешенство ускоренного старения" на Надежде.

===
Дашка обошла его и положила мне руку на плечо.
— А вы — тот самый Горбовский? — спросила она вздрагивающим голосом.
— Да вроде бы я, — ответил он. — А как вас зовут, сударыня?
— Дарья. Дарья Петровна.
— Очень приятно…
— А уж как мне-то приятно! — заявила Дашка.

Я накрыл ее руку, прижал. Спокойно, сказал про себя. Она хотела выдернуть руку, но услышала меня и удержалась.
И вдруг Горбовский все понял. Я видел, как изменилось его лицо.
— Мир полон странных перекрестков, — почти повторил я.
---

А потом подошел Горбовский и встал рядом.

— Дурацкая ситуация, — сказал он тихо. — И надо бы попросить прощения, но знаешь, что будет еще хуже…
— Нет, — я вдруг засмеялся; смех был скрипучий. — Хуже уже не будет.
— Ох-хо-хо… — протянул он горестно. — Так вот всегда и бывает. Бросаешься помогать, не думая ни о чем. И главным образом о том, что с тобой побегут другие люди и что они тоже — люди…
— Нас заворожило название, — сказал я. — Надежда… Надо же было такое придумать.
— Я знал эту Надежду, — сказал он. — Ну, в честь которой… Надежда Моргенштерн, балерина. Поплавский был влюблен в нее всю жизнь, планету назвал… а она в его сторону даже не смотрела. Странная была женщина… Сколько вам лет, Петр?

Он спросил это — будто в ледяную прорубь прыгнул…

— Тридцать шесть. Плохо выгляжу?

Он не ответил. Из домика вышел кот Бонапарт и стал тереться о мою больную ногу. Уже не такую больную…

— Интересное вы затеяли путешествие, — сказал Горбовский очень не скоро. — Значащее. Я вот размышляю… Наша нынешняя жизнь — всё всерьез, но очень часто так: подойдешь к самому краю, а там — барьер, а там — страховка, спасатели дежурят… И вот — раз от раза — становимся слишком храбрыми, что ли. Наглыми. А когда вдруг — ни барьера, ни спасателей, и сделать уже ничего нельзя, и не отменить сделанное, и снова не начать…
===

Похоже, Горбовскому тоже нужен Исповедник.
И вообще говоря, учитывая отношение к безопасности и дурной энтузиазм в МП...