«Ветер богов поднимает бурю, но он же раздувает паруса». 19 ноября 2012 года ушел Борис Натанович Стругацкий
Борис Вишневский, депутат ЗакСа Петербурга
19 ноября 2012 года ушел Борис Натанович Стругацкий.
Один из двух братьев-фантастов, чьи книги остаются любимыми у многих поколений читателей.
С тех пор минуло десять лет. Но порой кажется, что гораздо больше.
Это десятилетие вместило освобождение Михаила Ходорковского и Олимпиаду в Сочи, где победа была смазана допинговым скандалом. Присоединение Крыма и мятеж в Донбассе. Сбитый малайзийский «Боинг» и участие России в сирийской войне. Избрание Путина на четвертый срок и увеличение пенсионного возраста. Эпидемию коронавируса, изменение Конституции и «обнуление» президентских сроков Путина.
И, конечно, — спецоперацию в Украине.
Десять лет назад в горячечном бреду невозможно было представить себе сегодняшние заголовки новостей. О «возможной эвакуации жителей Киева» и «создания центров подготовки ополченцев в Курской и Белгородской областях», о «частичной мобилизации» и «оставлении Херсона».
Но очень легко представить себе, как бы на происходящее отреагировал Борис Натанович. Он пережил блокаду Ленинграда и войну — любую! — ненавидел.
Вот что он говорил мне в феврале 1995-го, через два месяца после начала первой чеченской войны, в интервью для петербургской газеты «Невское время»:
«Война — ужасна. Война всегда была ужасна, а сегодня, когда так много фантастически страшных средств уничтожения и уродования человеков, она фантастически ужасна и отвратительна. Любая война — справедливая или нет, захватническая или оборонительная, вынужденная или затеянная сознательно. Ведь ужасно любое убийство — будь это убийство в корыстных целях или совершаемое в порядке защиты слабого и униженного. У войны (я допускаю это), как у любого убийства, может быть благородная цель, но сама война — это всегда грязь, боль, мерзость и растление души…»
Но кроме войны Борис Натанович терпеть не мог милитаристское, реваншистское сознание. То самое, которое потом проявилось в «можем повторить».
В самом первом интервью, которое мы с ним записывали (в марте 1992 года для газеты «Вечерний Петербург»), он говорил:
«Все мы люди, все мы человеки — когда наваливается на нас нищета, голод, беспросветность, мы дуреем, мы делаемся глупыми от страха за себя и за детей наших… И вот тут они ждут нас — Повелители Дураков. Все эти новоявленные Львы Троцкие, Бенито Муссолини, Адольфы Гитлеры.
Ничего нет у них за душой — ни любви, ни ума, ни доброты, ни чести — одна только клокочущая ненависть.
И ничего они внушить нам не умеют, кроме ненависти и злобы. Но ах как сладко они умеют нам петь — какие мы умные, какие мы сильные, какие мы смелые и гордые, как много нам полагается, и как мало нам достается, и как просто можно все исправить, если вернуться назад, к истокам всех наших былых побед!..
А мы, ослепленные страхом и обидой, как часто мы не понимаем, что тянут они нас не к истокам побед, а к миру всеобщей ненависти, к огромной, как река, крови!
Великий грех берут на себя люди, которые сейчас кричат о ненависти и о возврате назад. Кто-то из них, может быть, не осознает, к чему призывает, а кто-то, вероятно, крови не боится, особенно — чужой…»
И еще из взятого мной у него интервью для той же «Вечерки», но в июне того же, 1992 года:
«Существуют идеи, которые опасны сами по себе, идеи, пробуждающие в добром гражданине зверя, круто замешанные на ненависти, чреватые кровью и смертью.
Такова идея РЕВАНШИЗМА.
Такова идея НАЦИОНАЛЬНОГО ПРЕВОСХОДСТВА.
Такова идея ИМПЕРИИ».
Минуло полтора десятка лет — и практически все предсказанное Борисом Натановичем мы увидели не в теории, а на практике.
И, в том числе, убедились в беспощадной правоте того, что он написал в апреле 1995 года, и попросил меня отдать в «Невское время».
То была и поныне знаменитая «эпидемиологическая памятка».
«Эпидемиологическая памятка»
Приведу лишь несколько фрагментов из нее:
«Фашизм — это очень просто! Фашизм есть диктатура националистов. Соответственно, фашист — это человек, исповедующий (и проповедующий) превосходство одной нации над другими и при этом — активный поборник «железной руки», «дисциплины-порядка», «ежовых рукавиц» и прочих прелестей тоталитаризма…
Только, ради Бога, не путайте национализм с патриотизмом! Патриотизм — это любовь к своему народу, а национализм — неприязнь к чужому. Патриот прекрасно знает, что не бывает плохих и хороших народов — бывают лишь плохие и хорошие люди. Националист же всегда мыслит категориями «свои-чужие», «наши-ненаши», «воры-фраера», он целые народы с легкостью необыкновенной записывает в негодяи, или в дураки, или в бандиты. Это важнейший признак фашистской идеологии — деление людей на «наших и ненаших…»
Очень важный признак фашизма — ложь. Конечно, не всякий, кто лжет, фашист, но всякий фашист — обязательно лжец. Он просто вынужден лгать. Потому что диктатуру иногда еще как-то можно, худо-бедно, но все-таки разумно, обосновать, национализм же обосновать можно только через посредство лжи. И никто точнее Эрнеста Хемингуэя не сказал о них: «Фашизм есть ложь, изрекаемая бандитами»…
Дорога истории давно уже накатана, логика истории беспощадна, и, как только придут к власти ваши фюреры, заработает отлаженный конвейер: устранение инакомыслящих — подавление неизбежного протеста — концлагеря — упадок мирной экономики — милитаризация — война…
А если вы, опомнившись, захотите в какой-то момент остановить этот страшный конвейер, вы будете беспощадно уничтожены, словно самый распоследний демократ-интернационалист».
В августе 2008 года, вскоре после окончания российско-грузинской войны (тогда не запрещалось называть ее таковой, и не было еще законов о наказании за «фейки» и «дискредитацию») мы с Борисом Натановичем долго говорили: и о причинах этой войны, и о том, почему большинство граждан, рассуждая о ней, ведут себя в «ура-патриотическом» стиле и охотно поддерживают происходящее. Как будто бы излучение башен из «Обитаемого острова» включено на полную мощность, и только кучка «выродков» отчаянно пытается сопротивляться официальной лжи…
«Казалось бы, российская власть приучила общество к тому, что лжет во все критические моменты. Так почему сегодня срабатывает пропаганда — неужели после Чечни, Беслана, «Курска», «Норд-Оста» не выработался иммунитет?» — спросил я (это интервью было напечатано в «Новой газете»).
Вот что ответил Борис Натанович:
«Человек так устроен, что в первую очередь слышит именно и только то, что ему хочется слышать. Это касается и слушателя «Эхо Москвы», и постоянного зрителя Первого канала.
СМИ не создают мировоззрения, СМИ — поддерживают мировоззрение, уже сложившееся. А мировоззрение наше (массовое мировоззрение, я имею в виду) остается тоталитарным. «Нас должны бояться». «Мы самые лучшие». «Хозяин всегда прав, он — орел». «Мы их вздуем на раз». «А чего они!?».
На этот нехитрый набор представлений официальная пропаганда ложится как масло на блин — «легко и нежно», — и вот уже готов семидесятипроцентный «одобрямс». А чтобы отсеять ложь, чтобы разобраться в происходящем, надо иметь совсем другой менталитет, надо уметь искать, находить и анализировать информацию, надо быть «выродком…»
Прошло шесть лет, уже не было Бориса Натановича — и в 2014 году мы увидели еще большую мощность излучения башен.
Оно заставило большую часть граждан потерять (цитируя «Обитаемый остров» братьев Стругацких) «способность к критическому анализу действительности».
Из «человека мыслящего превратиться в человека верующего, причем верующего исступленно, фанатически, вопреки бьющей в глаза реальности».
Верящего, в «распятого мальчика» в Славянске.
Верящего, что мятеж в Донбассе подняли «доведенные до отчаяния шахтеры и трактористы», а не приехавшие из России реконструкторы «русского мира».
И так далее и тому подобное.
А еще до жути актуальными стали строки из того же «Обитаемого острова»:
«Подполье не было политической партией. Более того, подполье даже не было фронтом политических партий. Специфика обстоятельств разбила штаб на две непримиримые группы: категорические противники башен и категорические сторонники башен.
Были биологисты, которым было абсолютно все равно, стоит ли у власти Папа, крупнейший потомственный финансист, глава целого клана банкиров и промышленников, или демократический союз представителей трудящихся слоев общества. Они хотели только, чтобы проклятые башни были срыты и можно было бы жить по-человечески, как они выражались, то есть по-старому, по-довоенному…
Были аристократы, уцелевшие остатки привилегированных классов старой империи, все еще воображавшие, что только эти нелепые башни мешают доброму простодушному народу манифестировать свою искреннюю, добрую, простодушную преданность своим законным владыкам…
За безусловное уничтожение башен стояли и революционеры — для них уничтожение башен было лишь необходимым условием возвращения к естественному ходу истории, сигналом к началу ряда революций, которые приведут в конечном счете к справедливому общественному устройству.
За сохранение башен стояли вождисты, либералы и просветители.
Вождисты были просто бандой властолюбцев, рвущихся к департаментским креслам. Эти политические бандиты были готовы бешено, не разбираясь в средствах, драться против любого правительства, если оно составлено без их участия…
Либералы были, в общем, против башен и против Неизвестных Отцов. Однако больше всего они боялись гражданской войны. Это были национальные патриоты, чрезвычайно пекущиеся о славе и мощи государства и опасающиеся, что уничтожение башен приведет к хаосу, всеобщему оплеванию святынь и безвозвратному распаду нации. В подполье они сидели потому, что все как один были сторонниками парламентских форм правления…
Что же касается просветителей, то это были, несомненно, честные, искренние и неглупые люди. Они ненавидели тиранию Отцов, были категорически против использования башен для обмана масс, но считали башни могучим средством воспитания народа…».
Когда же прошли те самые «восемь лет» — в пугающую иллюстрацию происходящего превратились другие строки из того же «ОО»:
« — Опять мы к войне не готовы, массаракш, — заметил Зеф, выключая приемник и открывая прения.
С ним не согласились. По мнению большинства, сила перла громадная, и хонтийцам теперь придет конец.
Уголовники считали, что главное — перейти границу, а там каждый человек будет сам себе хозяин и каждый захваченный город будут отдавать на три дня.
Политические, то есть выродки, смотрели на положение более мрачно, не ждали от будущего ничего хорошего и прямо заявляли, что посылают их на убой, подрывать собою атомные мины, никто из них живой не останется, так что хорошо бы добраться до фронта, и там где-нибудь залечь, чтобы не нашли.
Точки зрения спорящих были настолько противоположны, что настоящего разговора не получилось, и патриотический диспут очень скоро выродился в однообразную ругань по адресу вонючих тыловиков, которые вторые сутки не дают жрать и уже, поди, успели разворовать всю положенную водку…»
И оттуда же:
«Данные об экономическом положении Страны Отцов хранятся в строжайшем секрете, но каждому ясно, что положение это — дерьмовое, а когда экономика в дерьмовом состоянии, лучше всего затеять войну, чтобы сразу всем заткнуть глотки.
Вепрь, зубы съевший в вопросе влияния экономики на политику, предсказывал эту войну еще пять лет назад. Башни, знаете ли, башнями, а нищета нищетой.
Внушать голодному человеку, что он сыт, долго нельзя, не выдерживает психика, а править сумасшедшим народом — удовольствие маленькое, особенно если учесть, что умалишенные излучению не поддаются…»
Много раз мы (читатели и ученики Стругацких) думали: а может быть, сами братья были прогрессорами из другой звездной системы, знавшими наше будущее и изо всех сил пытавшимися нам помочь, чтобы оно не оказалось мрачным?
Кадр из фильма Алексея Германа «Трудно быть богом»
В 2009 году, в беседе для «Новой газеты», я спросил у Бориса Натановича:
— Если бы вам, как доктору Будаху в «Трудно быть богом», довелось беседовать с прогрессором с другой планеты, что бы вы попросили? Дать людям вволю хлеба, мяса и вина, кров и одежду? Вразумить жестоких правителей? Сделать так, чтобы люди получили все и не отбирали это друг у друга? Провести «массовую гипноиндукцию и позитивную реморализацию», чтобы люди больше всего любили труд и знание? Или, как в конце концов просит Будах, «оставить нас и дать нам идти своей дорогой»?
Ответ был таким:
— Боюсь, что ответ доктора Будаха реально единственно верный. Все остальное — фантастика. Историю невозможно ни облагородить, ни обескровить, ни подлатать. Я уверен, что реальная история — самая благородная, бескровная и здоровая из всех виртуальных. Она как демократия по Черчиллю: отвратительна, но ничего лучше выдумать ни у кого не получится. Любая выдуманная история будет либо неосуществима, либо еще более отвратительна, чем реальная…
Но вот сегодня — когда реальная история демонстрирует предсказанное Борисом Натановичем в 2008 году «Большое Огосударствление и Решительную Милитаризацию со всеми вытекающими отсюда последствиями касательно прав и свобод», — мы живем в причудливой смеси миров книг братьев Стругацких: «Обитаемого острова», «Трудно быть богом» и «Гадких лебедей».
Где «надобны не умные, а верные» — и наказывают за «невосторженный образ мыслей».
Где «горожане стали очень серьезными и совершенно точно знают, что необходимо для блага государства».
Где «правда — это то, что сейчас во благо королю, а все остальное — ложь и преступление».
Где «страны, которые нравились господину Президенту, вели справедливые войны во имя своих наций и демократий, а страны, которые господину Президенту почему-либо не нравились, вели войны захватнические и даже, собственно, не войны вели, а попросту производили бандитские злодейские нападения».
Где «есть люди, которые не могут жить без прошлого, они целиком в прошлом, они живут традициями, обычаями, заветами, они черпают в прошлом радость и пример. Скажем, вот господин президент. Что бы он делал, если бы у нас не было нашего великого прошлого? На что бы он ссылался и откуда бы он взялся вообще?..»
И все же, все же, все же
«Ветер богов поднимает бурю, но он же раздувает паруса» («Волны гасят ветер»).
Грех уныния (как сейчас сказали бы: «выученной беспомощности») Борис Натанович Стругацкий, будучи агностиком, считал одним из самых тяжких.
Отсюда:
https://telegra.ph/Veter-bogov-podnimaet-buryu-11-18![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
silent_gluk
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
